В преддверии суперфинала Чемпионатов России по шахматам чебоксарский педагог Владимир Анатольевич Сучков вспоминает.
1980 год. Лето. Всероссийский пионерский лагерь ЦК ВЛКСМ «Орленок». Дружина «Штормовая». Начальник дружины Борис Макарычев объявляет, что в лагерь ожидается приезд двух известных шахматных школ чемпионов мира, которые будут размещаться в нашем корпусе. Поскольку у нас есть шахматист-разрядник, то он и будет вожатым на этих школах. Услышав это, я, разумеется, испытал немалую радость и волнение. Не каждому человеку выпадает шанс сотрудничать со столь именитыми шахматистами.
В те времена в стране существовало несколько школ чемпионов мира, в которых в очно-заочной форме обучались лучшие юные шахматисты страны. В основное время года они трудились над заданиями, полученными в школах, но несколько раз в год собирались на очные сессии. Летние сессии обычно проводились на Черном море.
Представительную делегацию тренеров от школы Смыслова я встречал на ж/д вокзале в Краснодаре. Приехали: Борис Постовский – директор школы, тренеры: Юрий Разуваев, Йосиф Березин, Вадим Файбисович и другие. С ними была супруга Василия Васильевича – Надежда Андреевна. Сам экс-чемпион мира в это время был на Филиппинах, где участвовал в международном турнире. С Надеждой Андреевной я пообщался в автобусе. Рассказал, что мои шахматные начинания как-то пересекались с деятельностью ее супруга. Так будучи школьником, я участвовал в конкурсе решения шахматных задач, проводимом газетой «Труд», где ведущим отдела был Василий Смыслов, и даже выполнил норму четвертого (!) разряда. Позже Василий Васильевич опубликовал пару моих задач в журнале «Техника-молодежи». Из этой поездки запомнился пикантный случай: водитель автобуса принял Бориса Постовского за чемпиона мира, по-видимому, из-за его распорядительских качеств.
Борис Наумович Постовский – заслуженный тренер РСФСР, впоследствии главный тренер страны, под руководством которого были выиграны четыре шахматные Олимпиады и командный чемпионат мира. В 2001 году эмигрировал в США и возглавлял там национальную сборную. В лагере он решал организационные вопросы, связанные с работой шахматной школы Смыслова. Борис Наумович тогда участвовал в чемпионате СССР по переписке, который, кстати, выиграл, и часто рассматривал свои позиции. Основной совет, который я от него слышал, был такой: изучайте партии великих шахматистов. Борис Наумович приобщился к нашим футбольным баталиям, которые мы с его подопечными разыгрывали в свободное от занятий время.
Дети приехали со всех концов необъятной страны: из Белоруссии, Украины, Казахстана, Узбекистана, Грузии, Татарии, Дальнего Востока. Всего около тридцати человек. Обе школы чемпионов были объединены в одном отряде, но работу вели в разных местах. Школа Ботвинника проводила занятия в Доме вожатых, а школа Смыслова работала в просторном приемном корпусе. От школы Ботвинника поначалу присутствовал только международный мастер Владимир Козлов, недавно выполнивший эту норму. Затем подъехал мастер Сергей Кишнев, преподаватель шахмат ГЦОЛИФКа, приятный молодой человек, с которым мы хорошо общались, он даже приглашал меня поступать в институт физкультуры. Сам Михаил Моисеевич, по-видимому, был занят.
Валерия Салова, только что ставшего чемпионом мира среди кадетов, я встречал в аэропорту Краснодара. По радио объявили, что представителя лагеря «Орленок» ждут в международном отделе. Там меня встретила секретарь комсомольской организации аэропорта и сопроводила по летному полю прямо к самолету. Валерий, едва сойдя с трапа, среагировал на мою вожатскую форму и подошел к нам. В лагере я предложил ему выбор: либо проживать со всеми ребятами в отряде, либо разместиться в моей комнате в доме вожатых. Он остановился на последнем варианте, занял мою кровать, а сам я перебрался на балкон. Валерий был старше остальных шахматистов (ему было 17 лет), и он был уже чемпионом, поэтому данный вариант был для него оправдан. Он больше занимался самостоятельно. Помню толстую книгу партий Корчного, с которой Валера не расставался. Он сидел на кровати, скрестив ноги, поставив шахматы перед собой, и разбирал партии опального претендента, то и дело восклицая: «Как он силен! Как он навесил!» Помню, Валера легко с листа решал многоходовки Сэмюэля Лойда и даже в одной из них нашел дефект. С ним у меня сложились дружеские отношения (см. его автограф из книги). Я попытался сыграть несколько партий с Валерой, но результат был неутешительным. Впоследствии Валерий Салов участвовал в матчах претендентов на мировую корону, имел третий в мире рейтинг, но неожиданно исчез из шахматного мира.
Благодаря Валере Салову я оказался ближе к школе Смыслова, и часто присутствовал на занятиях. Помню, Юрий Разуваев показывал ребятам Челябинский вариант, доводил его до критической позиции, а потом просил продолжить игру под запись. После чего был коллективный разбор сыгранных партий. То есть дети, обучающиеся в школе, в шахматном смысле были далеко не дети… Побывал я и на занятиях школы Ботвинника, где Сергей Кишнев и Владимир Козлов преподавали ребятам премудрости эндшпиля, показывая позиции на демонстрационной доске.
Для совместного тренировочного турнира школ Смыслова и Ботвинника ребят разбили на две группы: более сильную и, скажем так, младшую. Девочек записали в отдельный турнир (см. таблицы), к ним присоединили самого маленького шахматиста – Владика Голубева. В старшей группе довелось сыграть и мне. Результатом похвалиться не могу, но партию у будущего знаменитого гроссмейстера, благодаря его зевку, мне удалось выиграть. Вот ее начало. Центральный гамбит. 1. е4 е5 2. d4 ed 3. Cc4 d6 4. Kf3 Cg4 5. c3 dc 6. Фb3 Ch5? 7. Фb5+. И далее было весьма сильное сопротивление со стороны черных… Среди ребят, приехавших в лагерь, особо выделялись Алексей Дреев и Евгений Бареев. Дреев – своей сдержанностью, а Бареев – наоборот: чрезмерной энергичностью. Впоследствии оба стали международными гроссмейстерами, защищали честь страны в командных турнирах, участвовали в претендентских матчах. Вообще с шахматистами было немало вопросов по дисциплине. Шахматы – это игра индивидуальная, игра самолюбий и представители ее зачастую весьма эгоцентричны. Так и моих шахматистов было трудно заставить заниматься какими-либо отрядными делами. В лагере существовали каждодневные зарядки, линейки, различные мероприятия, которые им казались бесполезной тратой времени, и они с большой неохотой шли на них.
Сам Василий Васильевич Смыслов появился как-то внезапно. Я увидел его в фойе Дома вожатых. Он сидел в окружении тренеров и рассказывал о чудесах филиппинских целителей-хилеров. На занятиях Василий Васильевич, если я не ошибаюсь, показал ребятам свою партию с Эугенио Торре, после которой его соперник выразил недоумение: «Как же так, я не сделал ни одной ошибки, а партию проиграл?!» (На фото Смыслов демонстрирует эту партию). Василий Смыслов производил очень приятное впечатление. Всегда улыбчивый, доброжелательный, в нем чувствовался человек огромной культуры. Ему было 59 лет, он был уже сед, но имел подтянутый вид и часто ходил на море плавать. Чемпион мира подписал мне свою книгу, а я ему вручил на память орлятскую медаль. Запомнился такой момент. «Орленок» праздновал двадцатилетие. На трибунах стадиона собрался весь лагерь, на футбольном поле выступали различные коллективы, в т.ч. известная певица Валентина Толкунова. Диктор перечислял знаменитых людей, посещавших в разное время лагерь, назвал и Анатолия Карпова, но Василия Васильевича Смыслова, скромно сидевшего на трибуне, не вспомнил…
В лагере «Орленок» был свой шахматный руководитель – Анатолий Першин. Каждый месяц для новых орлят работала шахматная секция под его руководством. Как-то (еще весной) ко мне в дом вожатых заявились два лагерных шахматиста, чтобы проверить мой уровень игры – предстоял командный турнир в Краснодаре. Я обыграл аккомпаниатора Анатолия Кудинова, члена команды, и таким образом попал в сборную. Кстати, мы тогда заняли второе место и играли в только что открытом Анатолием Карповым краевом шахматном клубе. Так вот, у руководителя шахмат был день рождения, и он пригласил на него самого Василия Васильевича с супругой, тренеров школы и своих друзей. День рождения отмечался на природе, у костра, с шашлыками, закусками, со всем тем, чему положено быть в таких случаях. Вот здесь я и увидел, а точнее услышал, как Василий Васильевич поет. Кроме того, что он в молодости был боксером, он был еще и певцом с обширным оперным репертуаром (у Смыслова-певца были даже выпущены пластинки). Представьте: сумерки, костровое место, окруженное деревьями, круг гостей, и прекрасный баритон расстилается окрест. Картина, как вы понимаете, великолепная. День рожденья закончился дождем, скользкой почвой и мокрым мостиком, по которому надо было пройти. Я помню, как помогал чемпиону мира и его супруге преодолеть это препятствие… Ну, кто еще может похвалиться подобным!
Школа Смыслова находилась под тщательным покровительством ДСО «Буревестник», представители его приезжали в лагерь, встречались с учащимися. Чувствовалось, что на сборы выделялись неплохие деньги, поэтому питание у ребят было усиленное, им давали фрукты, виноград, соки, что, конечно же, контрастировало со столами других детей, в частности, и учащихся школы Ботвинника. Интересно, что в нашей столовой можно было увидеть поочередно за одним и тем же столом чемпиона мира Василия Смыслова и певицу Валентину Толкунову. Как-то перед ужином, на террасе, я набрался смелости и подошел к ней. Разговор повел о писателе, с которым она была хорошо знакома – Михаиле Анчарове. Валентина Васильевна исполняла его песни в его же телевизионном сериале (помните: «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке…», «Между пальцами года просочились, вот беда…») Писатель мне нравился какой-то своей доброй оригинальностью, устремленностью к высоким человеческим идеалам. Он по жизни был художником, сценаристом, переводчиком (служил в десантных войсках во время войны с Японией), был одним из первых бардов, зачинателем этого направления в стране, и первым же в стране создателем телевизионных сериалов (вспомните «День за днем», «В одном микрорайоне»). Валентина Васильевна поведала мне о его действительно незаурядных способностях, сообщила, что часто встречается с ним и даже проживает в одном доме. Она добро попрощалась со мной. (На фото: Валентина Толкунова с сыном в центре коллектива дружины «Штормовая»).
Позже всех ребят в лагерь привезли Сережу Тивякова из Краснодара, когда занятия уже шли вовсю. Ему было семь лет, он только что пошел в школу – в первый класс. Помнится, его мама спрашивала: что дает эта школа? На что я ответил: «Самое главное, что дети находятся под постоянным присмотром лучших шахматистов страны, и это дает им хорошие перспективы». И действительно, вскоре Сергей Тивяков стал стремительно прогрессировать. Впоследствии он выступал за сборную страны, участвовал в матчах претендентов. Включен в книгу Андрея Иванова «100 великих шахматистов».
Занятия в школах проходили каждодневно, иногда по несколько раз день. Ребята купались в море, загорали, поправляя здоровье. Смена пролетела быстро. Помню, как привязался ко мне Миша Попрыш – при расставании я увидел слезинки в его глазах. Валеру Салова я провожал на вокзал в Туапсе. Мы по-дружески простились, и он уехал на поезде в свой Ленинград.
Подытоживая, хочу сказать: тем и была сильна советская шахматная школа, что лучшие дети страны были призреты, и не абы как – а с ними работали профессиональные тренеры, их наставляли сами чемпионы мира, перед ними открывались пути на самые высокие шахматные вершины. До будущей ломки страны было еще много времени, и потому немало достижений и побед принесли отечеству воспитанники детских шахматных школ чемпионов мира.
P.S.
Впоследствии я неоднократно встречал ребят, которые были в моем отряде. Так на «Шахматном вcеобуче» в Москве в 1996 году я встретил Александра Калинина (ныне международный гроссмейстер, автор книг), с которым мои воспитанники сражались в сеансе одновременной игры (мы тогда выиграли эти соревнования). Он до сих пор является активным помощником руководителя этого направления Александра Костьева. На первый Мемориал Сергиевского к нам в Чебоксары приехал Алексей Дреев. Я напомнил ему о том далеком времени, подарил фотографию, которую он впоследствии опубликовал на страницах журнала «64-Шахматное обозрение» (см. коллективное фото). Некоторых ребят я наблюдал за игрой издали: так Таня Мелисаниди приезжала к нам в Новочебоксарск на «Волжскую ладью», а Светлана Пинчук играла на всесоюзной Олимпиаде за команду Узбекистана, о многих читал в шахматных журналах. Большинство из них впоследствии стали мастерами и гроссмейстерами, играли за сборную страны (и даже за другие страны!) Меня переполняет чувство гордости от того, что все они когда-то были пионерами в моем отряде.
Владимир Сучков, общественный тренер команды Лицея № 44 г. Чебоксары.
